1. Мишка - друг, товарищ и брат. Бабник и раздолбай.
Был у меня когда-то давным-давно друг по имени Мишка. Красивый, голубоглазый, с тонкими чертами лица, длинными белыми ресницами и милым пушком на всегда розовых щеках.
Мишка был бабником. В хорошем смысле этого слова. Впрочем, - тут каждый пусть сам думает, есть у этого слова хороший смысл или нет, а я уж буду думать, как привыкла - есть. Любил мужчина женщин и менял их с неимоверной скоростью, дабы не обидеть своим невниманием как можно большее их количество. Уж не знаю почему, но жалости я к Мишкиным временьщицам не испытывала, а только восхищалась его виртуозным умением с ними расставаться. Мишка умел делать это как-то так хорошо и правильно, что ни одна из них, во-первых, никогда не возвращалась, а во-вторых, не донимала ни его, ни его друзей слезами, нудными умолениями, воплями, клятвами отомстить или сообщениями о внезапной беременности.
Для девиц сомнительных в плане нервной системы Мишка носил обручальное кольцо, и ухаживания свои начинал с наичестнейшей повести, коей не было печальнее... Жена - красавица и умница, попавшая в аварию, потерявшая ребёнка, замкнувшаяся в собственном горе и при ней верным стражем, пажом,утешителем и успокоителем он - Мишка, гордый и благородный, не помышляющий даже ни одной секундочки бросить эту, ставшую ему в одночасье чужой, женщину. В общем, герой и даже рыцарь.
"Нет, конечно, где-то бродит неприкаянно та, которая поймёт и оценит мою нежную душу", - говорил Мишка, трагически закатывал огромные, красивые глаза, мелко потрясывал руками в искреннем волнении и сопел,будто еле-еле,из последних сил сдерживал предательские слёзы. Бабоньки завороженно слушали, мокрели глазами, всхлипывали и принимались строить планы по приручению и осчастливливанию этого симпатичного полу-холостяка. С этого самого момента уже не Мишка, а они принимались за дело со всеми вытекающими отсюда последствиями, а ему только и оставалось - грустно вздыхать и позволять себя любить трепетно и нежно, нежно и трепетно. И осторожно. Чтобы ничем не задеть тонких струн...
Мишкино обаяние было всеобъемлющим. Когда наш институтский оперотряд дежурил на праздниках у синагоги, Мишка являлся с гитарой и собирал вокруг себя толпы почитателей, распевая громким, чистым голосом еврейские зажигательные песни. Народ его ждал, народ радовался и весело отплясывал под Мишкины гитарные переборы. Совсем русский парень Мишка Скворцов. Правда, у синагоги он, приставая к очередной красотке, представлялся Скварцманом и никак иначе. Мне всегда казалось, что завоёвывать сердца было его предназначением - и почти неважно чьи. До сих пор не могу представить себе ни одного Мишкиного врага. Ну, разве что преподаватели, на которых его силы не действовали совершенно.
продолжение следует